10 ноября 2016 в 21:41, просмотров: 13825

РОМАНТИКА В ПЕРМСКОМ КРАЕ

Коли загорелась душа увидеть по-настоящему дикую таёжную реку, сам Бог велел отправиться на Усьву. Находится она на Среднем Урале, на границе Пермской области со Свердловской. Категория сложности: 2-3. Проходима с мая по сентябрь – на байдарках, катамаранах, надувных лодках.

Автор: Владимир Сибирцев

В начале пути Усьва очень узкая – всего метров 5 шириной, но быстрая – от 5 до 12 км/ч на частых перекатах, извилистая, с чистой, холодной, прозрачной водой.

Но уже после впадения правого большого притока – после 1-го дня пути – устье расширяется вдвое. Так что на 2-й и 3-й дни имеет смысл получше задраивать свои суда и привязывать к ним вещи. Потому как, если вас навалит на камень, то утонуть вы не утонете, даже без спасжилета, а вот намочить скарб или заломить судно (особенно, байдарку) — легко!

А где-то ещё через час после железнодорожного моста начинается первая из больших скальных стен – по 200 м в высоту и 700 м в ширину.

Всего их тут на протяжении 4 км — четыре.

Рекомендуемый маршрут сплава:

Пос. Средняя Усьва – пос. Безгодово – пос. Громовой – станция Усьва (193 км) Пос. Безгодово – пос. Громовой – станция Усьва (порядка 66 км) Станция Усьва – пос. Мыс (порядка 40 км) Станция Усьва – г. Чусовой (порядка 90 км) 

ИДЕАЛЬНЫЙ СПЛАВ

Отличный сплав на Устье обеспечен с мая по сентябрь. На всем протяжении реки насчитывается около 200 перекатов, имеются и участки с порогами, серия которых начинается после впадения в Усьву речки Порожной – с так называемых Сухих порогов. Пройти по ним на плоту можно только при высокой воде.

Сразу за устьем речки Нырок начинается Шумихинский порог, не представляющий особой сложности. Еще ниже по течению – Усьвинский порог, за которым тянется длинный перекат.

Есть несколько вариантов начала сплава.

Можно начать сплав от поселка Средняя Усьва. Это в 70 км по грунтовой дороге на машине повышенной проходимости от станции Теплая Гора.

От Средней Усьвы лучше плыть весной.

Летом начинать сплав лучше от поселка Безгодово. Добраться до него можно на машине через Чусовой, Усьву, Шумихинское, а также от Гремячинска, откуда раз в сутки ходит автобус.

Для новичков проще всего будет сплавиться по самым красивым местам – от поселка Усьва до поселка Мыс.

Маршрут начинается от железнодорожного моста через реку, примерно в 1 км от станции Усьва.

До Столбов от этого железнодорожного моста идет хорошая тропа. Всего час ходьбы до сказочно красивых известковых скал. Вниз по течению – в 2 км от ж/д моста по правому берегу – находится уникальная пещера Первомайская, которую с воды не увидеть, хотя расстояние от реки не больше 200 м.

У пещеры достаточно широкий вход, переходящий в грот. В дальнем углу этого грота имеется едва заметный проход в виде крутого спуска, дно которого порой сковывает лед. Так что спускаться лучше с помощью веревки, дабы «не прокатиться» с ущербом для здоровья.

А километром ниже на левом берегу Усьвы высится скала с другой пещерой – с удивительным озером внутри.

Уникальные 120-метровые Усьвинские столбы начинаются еще километра через три. Особенно цепляет взгляд 70-метровый «Чертов Палец», на который можно взобраться только с альпинистским снаряжением.

Ural nature on the river, Perm edge, Russia

Подняться на самый верх массива весьма непросто. По сути он состоит из двух ярусов. Снизу предстоит преодолеть стену 10-15 м высотой. Выше стена переходит в извилистый участок, поросший густой растительностью. Именно от него начинаются основания столбов, отошедших от основного массива. А еще выше расположена стена второго яруса. По краям массива нижняя стена спускается к земле, в этих местах можно перейти на террасу между ярусами и пройти по ней до Чертового пальца. Если, конечно, вас не пугают частые завалы и крутые рельефы с шатающимися камнями.

Существует, однако, и другая тропа, ведущая к вершине массива с тыльной стороны. Она начинается выше по течению – от самих скал. Чтобы ее найти, проще спросить дорогу у знающих гидов. Имеет смысл ориентироваться на две скалы в стороне от реки и в глубине леса, между которыми она проходит. Впрочем, без совета грамотных местных жителей, обнаружить эти скалы тоже проблематично.

С вершины массива можно спуститься к «Чертовому пальцу» по крутому спуску, начинающемуся с узкой щели, где непривычному человеку придется туго.  Однако в какой-то момент щель переходит в хорошую тропинку вдоль стены второго яруса, по которой можно без проблем добраться до цели.

Чуть ниже по течению реки находится остров, разделяющий Усьву на два живописных рукава. Этот остров часто выбирают в качестве стоянки с великолепным обзором. К тому же там всегда можно найти дрова

Дальше по течению открывается камень Навислый, потом скала Малое бревно, а примерно в двух километрах от нее находится 60-метровая скала Большое бревно с вогнутой частью посередине. Кстати, напротив имеется удобная стоянка.

Местность здесь довольно открытая. Если посмотреть в противоположную сторону от реки и скалы, то хорошо виден Панорамный камень, высотой 150 м – отличная точка для осмотра Большого Уральского хребта в хорошую погоду.

Далее вас ждет район, наиболее привлекательный на всем маршруте.

Сначала открывается скала Стрельный (Козел), напоминающая голову животного, за которой следует камень Омутный, а затем скала Бастионы, крепостью нависшая над рекой.

Напротив Омутного река образует омут (отсюда и название скалы), а на левом берегу хорошее место для стоянки.

Если Вы расположились у омута, то сориентировавшись (или поднимаясь вдоль реки) можно пешком пройти на Большое бревно.

За бастионами на левом берегу Усьвы видна небольшая скала Арка, где река широко растекается. Течение тут быстрое, но в засушливую погоду довольно мелко. Через 2-3 км появляется большой остров, более 1 км в длину, с широкой правой протокой.

Участок Мыс — Бобровка (20 км) довольно прост при прохождении, мелей и перекатов становится гораздо меньше, Усьва на этом участке более спокойна, в ширину 50-60 м.

Перед Бобровкой, примерно за 5 км, через реку перекинут деревянный мост. За мостом вскоре открывается сам поселок: Бобровка с реки видна издалека, перед ней Усьва широкая и спокойная…

РЫБАЛКА НА ХАРИУСА

В Усьве водятся: хариус, таймень, язь, голавль. В нижней части — щука, окунь и другие породы рыб.

В Бобровку — поселок лесозаготовителей на правом берегу Усьвы, — мы прибыли уже в третьем часу после полудня. На пыльной улице было так же душно, как в автобусе. От прокаленной июльским солнцем земли пыхало сухим жаром. Не чувствовалось, что река рядом. Свежестью повеяло, только когда мы перебрались на левый берег Усьвы. Чуть выше первого переката, что в полутора километрах от поселка, работала бригада сплавщиков.

Орудуя баграми и рычагами, они вытаскивали из прибрежных кустов и скатывали в воду бревна, вынесенные на берег половодьем. Один из сплавщиков – молодой широкогрудый парень, увидев нас, сказал: — Смотрите! На наших хариусов покушение готовится!

– Да, потревожим хариусов, которых бобровцы считают своими, – в тон ему ответил я. — И вы думаете, что у вас что-нибудь получится? Пустая затея: наш хариус чужим не дается! А вот я после работы пойду и поймаю! — Я невольно подумал: «Такой симпатичный парень, а хвастун». — А на что вы их тут ловите? — поинтересовался Николай Михайлович. – Ну, это – бабушкин секрет! Мне приказано хранить его, как военную тайну, – заулыбался парень. – И хотел бы сказать, да, Сам понимаешь, не могу. Ты потом из-за кустов подсмотришь, когда я начну ловить. Рассчитывали мы главным образом на искусственные мушки. Сейчас самая пора: третью неделю стоит жара, реки обмелели, вода в Усьве потеплела, весь хариус вышел на перекаты. Начался сенокос—-лучшее время для ловли хариуса на мушку. На всякий случай Николай Михайлович накопал червяков, а я не стал копать, так как твердо уверовал в искусственные мушки.

Как только подошли к перекату и увидели всплески хариусов, нас сразу же охватила лихорадка, знакомая всем нетерпеливым рыболовам. Мигом сбросив рюкзаки с плеч, как бы соревнуясь в скорости и сноровке, мы быстро смонтировали удилища, отрегулировали длину лесок, прицепили мушки и, на ходу поднимая голенища болотных сапог, полезли в воду. Если бы кто-нибудь увидел нас в тот момент, наверняка сказал бы: «Ну, рыболовы, дорвались!».

Да, дорвались! Но пыл наш скоро начал остывать. Хариус был. Поминутно то там, то тут мы видели его всплески. Рыба кормилась, хватая что-то плывущее по воде и летающее над ней. Судя по всплескам, это были небольшие хариусы, в лучшем случае весом 100 г. Таких здесь называют ушники. Вот ушники-то и были нам сейчас нужны.

Впереди — вечер, костер, ночлег и, конечно, должна быть уха. Если над рыбацким костром нет котелка с бурлящей ухой, то костер не греет, нет от него сердцу радости. А ушники нашими мушками не интересовались. Вернее, не то, чтобы не интересовались, хуже —они их боялись: бросится к мушке, но, даже не притронувшись к ней, в панике отскакивает, будто кто его по носу щелкнул. Мушки у меня испытанные. Ловил я на них уже не один раз. Никогда еще хариусы не впадали в панику при виде моих мушек. А тут происходило что-то непонятное.

Опробовал я мушки всех цветов, какие только у меня были, — результат один, то есть ни одной поклевки. У Николая Михайловича то же самое. Применяемый уральцами способ ловли хариуса на мушки далек от так называемого нахлыста: снасть состоит из трехметрового удилища и двенадцатиметровой конической лески. На малых реках, берега которых заросли ивняком, черемушником, ольхой, с таким нахлыстом не развернешься. У нас пятиметровое удилище с обычной леской на метр длиннее его и грузилом-дробинкой на соединении поводка с леской. Очень часто мушки приходится забрасывать с руки, так как за спиной кусты, хотя и стоим на перекате. Забрасываем так же, как поплавочную удочку, только более энергичными движениями. Мушки направляем к противоположному берегу, удилище держим так, чтобы леска не касалась воды, чтобы грузило всегда висело над водой.

В настрое, как правило, две мушки. Одна, выполняющая роль паруса, обычно погружена в воду, ее тащит струей, благодаря чему леска натягивается. Главная мушка — верхняя, которую привязывают к поводку на двадцатисантиметровом отрезке лески. Верхняя мушка должна скользить по воде, подпрыгивать на ряби переката, иногда проноситься над самой водой.

Из десяти поклевок девять приходятся на верхнюю мушку. Иногда за целый день на нижнюю мушку не бывает ни одной поклевки. Короткая леска позволяет рыболову принимать подсеченного хариуса на грудь.

Опытный рыболов без промаха прихлопывает левой рукой стукнувшегося о грудь хариуса. Промах почти всегда кончается сходом. Крупного хариуса, конечно, не поднимают.

Ему только дают глотнуть воздуха (после чего он быстро цепенеет), а затем спокойно подводят и прижимают к ногам. Уж тут промах всегда кончается потерей и добычи, и мушки.

— Выходит, и в самом деле, здешний хариус чужим не дается,—заметил Николай Михайлович, когда мы дошли до конца переката. Факт, как говорится, налицо. Но я объяснил его капризами хариуса. Известно, что эта рыба —одна из самых прихотливых. Нередко хороший клев внезапно прекращается, хотя солнце как светило, так и светит, ветра не было и нет…

Хариус никуда не ушел, плещется, как и прежде, но ни на какую насадку не обращает внимания. Часа через два на этом же месте снова начинает брать на ту же насадку. В чем дело? Никто не знает… Иногда хариус требует смены насадки или мушки. Только что брал на овода — перестал. Подавай ему кузнечика, да не первого попавшегося, а только серого! На зеленого и смотреть не хочет. Остается одно — угадывать его капризы и приспосабливаться. Ловля рыбы на крючок — дело непростое, а уж ловля хариуса— очень хитрое и тонкое дело, отличающееся особым интересом и спортивностью. Мы забрали свои рюкзаки и перешли на следующий перекат, что метров на двести ниже, у поворота Усьвы. Однако и здесь удачи не было.

Пробовали ловить на червя — брали одни пескари. Я посмотрел туда. На перекате стоял парень, который предрек нам неудачу. Только его наряд дополняла сумка через плечо. Он методично взмахивал длинным белым удилищем. По его движениям было ясно, что он ловит на мушку. Вот в воздухе блеснула рыбешка. Описав дугу, она ударилась ему в грудь, где тут же была прихлопнута и отправлена в сумку.

— Пятый, — заметил Николай Михайлович.

Он неотрывно наблюдал за парнем, как только тот появился. Через несколько минут рыболов поймал шестого хариуса. — Значит, Орать начал, — сказал я. —Кончай чаепитие, полезем в воду. — Нет, вначале посмотрю, как у тебя получаться будет. Пока мне и тут хорошо. У меня повторилось все сначала: хариусы подлетали к мушке и в панике отскакивали от нее. Обескураженный, вернулся-я к Николаю Михайловичу. Он встретил меня с улыбкой:

— А рыболов-то уже десятка полтора поймал. Оставалось только признать, что у меня ничего не получилось. Видимо, я чего-то не знал, делал не так, как нужно. — Сходи, поучись у настоящего рыболова, — предложил мне товарищ.

— Что нового узнаешь — мне расскажешь, а я пока отдохну. Учиться не зазорно. Пошел я к парню. Встал слева от него, чтобы не мешать.

— Ну как у вас? — дружелюбно спросил он. — Ни одной поклевки…

— Почему же так? Хариус берет! На мушку ловить надо, на серенькую, вот на такую. — И он показал свои мушки — грубую имитацию овода.

Мои мушки рядом с этими казались произведением искусства. Но хариус почему-то от моих отворачивался, а на его набрасывался. Минут пятнадцать стоял я рядом с парнем, внимательно наблюдал за каждым его движением, присматриваясь ко всему, старался разгадать его секрет. Но никакого секрета не обнаружил.

И снасть, и все приемы у него были в принципе такие же, как у нас, только все хуже, грубее, примитивнее. Настрой у него тоже из двух мушек. Березовое удилище, недавно очищенное от коры, тяжелое. У меня удилище бамбуковое, легкое, окрашенное в серо-зеленый цвет.

Забросы он делает из-за плеча обеими руками, удилище при этом с гулом рассекает воздух, а мушки с силой ударяются о воду.

Я же забрасываю плавно, стремясь к тому, чтобы мушки сели на воду, как обессиленные насекомые. Из-за того, что у него удилище тяжелое, а может, и потому, что реакция замедленная, он зачастую не успевает вовремя сделать подсечку. Я опаздываю с подсечкой гораздо реже.

Но сегодня до подсечек дело даже не доходило: рыба не прикасалась к моим мушкам. В моем присутствии парень поймал трех хариусов.

Я недоумевал: — Не пойму, в чем твой секрет…

— Да нет никаких секретов, просто ловлю, и все тут, — искренне сказал он.

— Вот натаскаю на уху и домой отправлюсь. Пожимая плечами, я пошел к Николаю Михайловичу.

— Ну как? Научился? Уху-то вечером будем варить или чайком утешимся? Мой рассказ о снасти и о приемах удачливого рыболова вызвал новые замечания товарища. — Выходит, все у него хуже, только сам рыболов лучше, чем некоторые. С кем я только дружбу вожу. Давай пока плот сделаем.

Хоть это ты умеешь делать не теоретически, а практически? Если не умеешь, то научу. Это проще, чем хариусов ловить. Только выполняй мои указания. Следуя советам Николая Михайловича, сидящего под кустом, я вытащил из воды пять толстых еловых бревен и скрепил их двумя поперечинами и десятью большими гвоздями.

— Ну вот, корабль мы сделали, — взобравшись на плот, с удовлетворением сказал мой руководитель. — Теперь пойди найди шест, принеси рюкзаки, и я поплыву. Николай Михайлович отчалил. Договорились, что он пристанет к острову, который выше деревни Селишной, и что ночевать будем на этом острове. Приятель оставил мне половину своего запаса червей и строгий наказ — к вечеру наловить рыбы на уху, хотя бы пескарей.

Я остался на перекате выше Зверинки. Место хорошее. И хариус тут есть. Вот он мечется, дразнит, а в руки не дается. В наш котелок ему лезть не хочется. Солнце склонилось к западу. Зной заметно спал. Дышать стало легче. Только ворчание переката да стрекот кузнечиков нарушали тишину. Я решил соблазнить хариуса этими звонкоголосыми прыгунами.

Для проверки бросил одного на воду. Струя подхватила его. Раздался всплеск, и кузнечик исчез. Однако, когда насадил кузнечика на крючок, рыба не заинтересовалась им.

Снова перебрал мушки всех форм и расцветок. Та же картина: хариус и хочет ухватиться за мушку, и боится. Испробовал ловлю в проводку на червя, но одолевали пескари. Помня наказ Николая Михайловича, я их не выбрасывал, а складывал в ящик.

На боку у каждого из нас (охотников за хариусами) висит ящик — такой же, как у рыболовов-зимников, только размером поменьше. Удобно.

Рыба не мнется. Осталось испытать еще одно средство — блесну.

Блесна для ловли хариусов напоминает зимнюю окуневую, только крючок крупней — № 7 или № 8. Крючок наживляют червем или кузнечиком. Иногда хорошие результаты дает крупный короед. Вскоре на блесну с червем я поймал приличного хариуса. А затем в течение часа еще четырех.

Появилась реальная надежда на хорошую уху.

Еще столько же, и Николай Михайлович уже не посмеет смеяться надо мной. К тому времени, когда солнце спрягалось за лес, у меня в ящике лежало шестнадцать хариусов — общим весом килограмма два. По мелкой правой протоке я перебрался на остров, где уже дымил костер, разведенный Николаем Михайловичем.

— Какая будет уха: из хариусов или из пескарей? — был его первый вопрос. Я молча снял с плеча ящик и передал его приятелю. Он заглянул в него, хмыкнул, но и тут без шуток не обошлось: «Это что у того парня выклянчил или сам поймал? — Сам поймал. — На что? — Не скажу. — Это почему же? — В наказание за зубоскальство. — Ладно! Проживем и так. Между прочим, мы тоже хариуса поймали. Вот, полюбуйся. — Он достал из своего ящика и помахал у меня перед носом рыбешкой величиной чуть больше пальца.— И между прочим, не зазнаемся. Секретов не делаем. Открыто всем говорим: поймали на червя. Не то что некоторые. — Таких малышей следует отпускать обратно в воду.»

Во всяком случае, порядочные рыболовы поступают именно так, — за все отыгрался я. Пока Николай Михайлович чистил рыбу, я натаскал к месту ночлега кучу дров. И вот мы сидели у весело потрескивающего костра.

В трехлитровом котелке клокотала уха. Рыбу уже давно заложили, бросили мелко изрезанный лук, лавровый лист и перец. Аромат разносился такой, что не только в носу — в горле щекотало. Мы ждали, глотали слюнки. Говорят, ершиная уха очень внусная. Чепуха это, братцы! Конечно, на безрыбье и рак рыба. Спорить не буду — ершиная уха, действительно, лучше, чем, допустим, уха из плотвы.

Только стоит ли сейчас плотву вспоминать! Говорят, стерляжья уха — еще вкуснее. Опять же, спорить не буду. Коли хариуса нет, можно и стерляжьей ухи похлебать. Куда денешься!.. По-моему, не может считать себя изведавшим главные радости жизни человек, который вечером у костра на берегу реки не ел ухи из хариусов.

Источники информации и фото: dv-pro.ru, энциклопедия Пермской области — Усьва, «По шумной Усьве» С.Торопов, www.skitalets.ru, at-90-2.narod.ru, www.inforybaku.ru, fotki.yandex.ru, komanda-k.ru.

ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ, КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ ВАМ ИНТЕРЕСНЫ: 

СТРАНА НИЖЕ ВЕТРОВ