30 мая 2019 в 21:21, просмотров: 2817

РУССКАЯ ЖЕНСКАЯ АРТЕЛЬ КАК СТАРЕЙШАЯ САМОУПРАВЛЯЕМАЯ МОДЕЛЬ ОРГАНИЗАЦИИ, ФОРМИРУЮЩАЯ ЭМОЦИАЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ УЧАСТНИЦ-УЧРЕДИТЕЛЬНИЦ

 Шпиз Е.Г. (Москва, Россия)

Источник: Шпиз Е.Г. Русская женская артель как старейшая самоуправляемая модель организации, формирующая эмоциональный интеллект участниц-учредительниц // Академия имиджелогии. – М.: Колорит, 2019. – С. 138-150.

Аннотация: В данной статье рассматривается проблема актуальности возрождения русской женской артели как исторической, уникальной по своей форме, динамичной самоуправляемой модели организации, в которой малая социальная группа достигает наивысшего уровня коллективного развития, т.е. всесторонней психологической общности, характеризуемой созданием на добровольной и равноправной основе, самоуправлением, определяющей ролью общего собрания, исконно русским общинным принципом круговой поруки, когда каждый отвечает за всех (в том числе материально) и все за каждого,  а также общими целями, принципами, менталитетом и абсолютно равными вкладами в общую социальную деятельность, независимо от функциональных обязанностей (в том числе управленческих), также определяемых общим собранием коллектива.

Артель, как исконно русская модель организации, доказывала свою жизнеспособность на протяжении многих веков, однако в советское время была фактически извлечена из социальной макроситемы общества законодательно-правовыми силами государства. Однако для сегодняшней России возрождение национального артельного движения, которое стало для нашей страны крупнейшим социально-психологическим явлением конца XIX – начала XX в.,  может рассматриваться как один из путей решения нарастающих социально-экономических проблем.

Abstract: This article discusses the relevance of the revival of the Russian women’s artel as a historical, unique in its form, dynamic self-governing model of organization in which a small social group reaches the highest level of collective development in the form of a comprehensive psychological community, characterized by the creation on a voluntary and equal basis, self-government defining the role of the general meeting, the original Russian communal Orthodox principle of mutual responsibility, when everyone is responsible for everything x (including financially) and everything for everyone, as well as common goals, principles, mentality and absolutely equal contributions to the overall social activity, regardless of functional responsibilities (including management), also determined by the general meeting of the team.

The artel, as a primordially Russian model of organization, has proved its viability for many centuries, but in Soviet times it was actually extracted from the social macro-system by the legislative and legal forces of the state. However, for today’s Russia, the revival of the national artel movement, which has become for our country the largest socio-psychological phenomenon of the late XIX — early XX centuries, can be considered as one of the ways to solve the growing socio-economic problems.

Ключевые слова: женская артель, русская артель, артель русских дворянок, женская издательская артель, бурлацкая женская артель, женская самоорганизация, женское самоуправление, эмоциональный интеллект, социальный интеллект, универсальная модель организации, женское предпринимательство, женская солидарность, биопсихосоциальная парадигма, спиральная динамика по-русски.

 Keywords: women’s artel, Russian artel, artel of Russian noblewomen, women’s publishing artel, women’s artel, women’s self-organization, women’s self-government, emotional intelligence, social intelligence, universal model of organization, women’s entrepreneurship, women’s solidarity, biopsychosocial paradigm, Spiral dynamics in Russian.

Основным объектом данного исследования стала женская издательская артель, созданная передовыми дворянками 1960-х гг. XIX в. Предметом исследований являются особенности организационной структуры и внутригрупповых взаимоотношений женской дворянской артели, сам факт существования которой может рассматриваться как революционное социально-психологическое явление, значимое для развития всего российского общества.  Исходя из того, что национальное психологическое развитие России было изначально обусловлено православно-общинно-патриархальными основами нашего общества, особенно явно выкристаллизовывается роль этого явления, суть которого заключается в выявлении принципиально иных социальных ролей высокородных образованных российских женщин, которые открыто, в различных публикациях, говорили о своем психологическом дискомфорте, обусловленном депривацией в сфере личностной деятельностной реализации, детерминированной исторически-патриархальными общественными установками.  

Так вот революционная, с точки зрения социальной психологии, роль женской дворянской артели заключается в том, что именно своей деятельностью она сумела оказать такое влияние на общество, что, по крайней мере, частично, на уровне ряда крупных государственных чиновников, это общество сумело пересмотреть прочнейшие общественные стереотипы, укреплявшиеся веками.

После отмены крепостного права в 60-е годы XIX в. между представительницами разных классов неожиданно выявились общие социально-психологические черты, когда интеллигентные дворянки ощутили потребность в регулярном систематическом труде наравне с мещанками, предвосхитив деятельностный подход Л.С. Выготского и теории деятельности его последователей А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна, сформулировавшего принцип: «деятельность определяет сознание». Как писали русские публицистки дворянского происхождения 1960-х гг., именно презрительное отношение к труду обусловливало устойчивое подчиненное состояние женщины даже самого знатного происхождения. [Вернадская, 1858].

Подобные высказывания стали следствием публикации «Жалобы женщины», когда неизвестная корреспондентка посетовала на то, что в отношении женщины с самого ее детства «употребляют все средства, чтоб убить в ней все, что могло бы принести пользу и другим, и ей самой, убивают в ней личность…» [Современник, 1857].

Перед российским высшим обществом стала глобальная социально-психологическая проблема: женщина благородного происхождения ощутила потребность свободы в выборе социальных ролей. Появились публичные высказывания, в которых дворянки выражали непонимание, почему для них должно быть интереснее становиться няньками, нежели изучать развитие человека, не только физическое, но и психическое [Цебрикова, 1883].

В 1858 г. известная публицистка М.Н. Вернадская (1831-1860) – супруга математика и издателя И.В. Вернадского (1821-1884), отца выдающегося ученого, автора теории о ноосфере В.И. Вернадского (1863-1945), написала статью «Женский труд»,  отстаивая право интеллигентных женщин на трудоустройство и заработок, способный обеспечить их независимость: «Наши кухарки, няньки, горничные гораздо независимее, чем их барыни. Отчего же женщинам благородного происхождения нельзя было бы работать?»  [Вернадская, 1862, С. 99-100].

Несмотря на то, что в 1860-е гг. психологии еще не выделилась в отдельную науку, и такие понятия как социальный и эмоциональный интеллект еще не сформировались, передовые образованные дворянки того времени интуитивно развивались в этих направлениях, самостоятельно осваивая принципы психологии управления. Однако артель, как форма организации, появилась в их практике отнюдь не сразу.  

Начало передовому женскому движению положила инициатива двух интеллигентных дворянок – известной публицистки М.В. Трубниковой (1835-1897) и лидера движения за создание системы высшего образования для женщин в России 1860-1895 гг. Н.В. Стасовой.

Образовав круг единомышленниц из более чем 250 участниц, Трубникова и Стасова создали «Общество дешевых квартир» (1860), чтобы помогать с жильем нуждающимся женщинам с детьми в Санкт-Петербурге. Собрав капитал из членских взносов, лотерейных выигрышей и т.д., они купили дом под общежитие с общественной кухней и детским садом, и создали для жилиц швейную мастерскую, чтобы они могли зарабатывать на жизнь, однако профессиональными компетенциями жилицы не обладали, заказов было мало, и организация оказалась несостоятельной.

Учтя неудачный опыт, Трубникова и Стасова решили создать «Общество женского труда», подключив к деятельности образованную разночинную молодежь, нуждающуюся в заработке.  Однако кардинальное различие взглядов 50 учредительниц – аристократок и демократок – сразу же привело к конфликту: дамы в шляпках и шелках не могли найти общий язык с коротко стриженными нигилистками в ситцевых платках. Однако и этот провал не остановил Трубникову и Стасову, которые методом проб и ошибок продолжали искать эффективные формы самостоятельной деятельности и развивали, на языке сегодняшней психологии, как профессиональные организационные навыки, так и гибкие качества, в частности, социальный и эмоциональный интеллект.

Понятие социального интеллекта впервые ввел Э.  Торндайк в 1920 г., охарактеризовав его как способность понимать людей, умение обращаться с людьми и разумно действовать в отношениях с людьми. В 1960-е годы формируется понятие «эмоциональный интеллект» (ЭмИн), или «ум сердца», а затем и «эмоциональный коэффициент», EQ, альтернативный IQ (коэффициенту «традиционного» интеллекта). В современном определении, эмоциональный интеллект характеризуется как понимание своих и чужих эмоций, а также умение управлять ими. При этом ЭмИн может рассматриваться в различных конструктах, в частности, «смешанной модели» Д. Гоулмана, включающей 5 шкал: 1) самопознание, 2) саморегуляцию, 3) мотивацию, 4) эмпатию, 5) социальные навыки [Эмоциональный интеллект: почему он значит больше, чем IQ; 2013, с. 15].

По сути, эмоциональный интеллект вобрал в себя межличностные аспекты социального (эмпатию, менеджмент отношений и т.д.), но при этом существенно расширил внутриличностные аспекты (самопознание, саморегуляцию, самомотивацию и т.д.) [Говард Гарднер, 1983].

Отечественная теория эмоционального интеллекта берет свое начало в трудах Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, в которых идея единства интеллекта и аффекта появилась задолго до возникновения теории ЭмИн в западных научных кругах. [Выготский, 2012; Андреева, 2004].

Исходя из предпринимательских результатов российских дворянок, можно сделать вывод, что они сумели существенно развить свой социальный и эмоциональный интеллект, создав, помимо достаточно сложных по структуре благотворительных организаций (по поддержанию женщин «недостаточных» групп), не менее сложные солидарные ассоциации (по поддержанию и развитию собственной социальной группы). Важно понимать, что в основе предпринимательства и благотворительности феминисток лежали принципы: личной самостоятельности женщин, ответственности женщин за свою судьбу и женской солидарности.

Проанализировав две глобальных организационных неудачи М.Н. Трубникова решила не отказываться от принципа артели, однако кардинально изменила подход к ее созданию, сузитв контингент учредительниц исключительно до близких по духу интеллигентных женщин, способных объединить не только материальные ценности для общих благотворительных целей, но и интеллектуальные возможности: знание иностранных языков, умение писать и редактировать статьи, рисовать иллюстрации и т.д.  В итоге было решено заняться книгоиздательством, и в 1862 г. женская дворянская издательская артель начала свою деятельность, несмотря на отказ в регистрации со стороны властей в силу политической неблагонадежности основательниц. Предвидя подобную ситуацию, Трубникова и Стасова номинально переименовали артель в «Общество переводчиц» и, наладив партнерство с женскими ассоциациями переплетчиц (В.А. Иностранцевой и «На углу Торговой и Большой Мастерской улиц»), все-таки реализовали свою идею.

Целью артели было дать русским женщинам возможность зарабатывать на жизнь умственным трудом. Основными задачами стали: 1) полезное чтение, в котором нуждалось подрастающее поколение; 2) доставление труда женщинам; 3) удовлетворение потребности женского заработка.

По определению отечественных исследователей, артель является исконно русской моделью организации – добровольным товарищеским объединением для совместной деятельности на основе личного трудового вклада участников, самоуправления, солидарности, равенства и общинного принципа взаимной ответственности – круговой поруки. [Аверьянов, 2014; Русская артель, 2013].

В своей первоначальной исторической форме русская артель стала уникальным носителем опыта низовой самоорганизации народа, обладающей суверенитетом (никто извне не мог вмешиваться в управление артелью). Формирование и становление артели обусловлено социокультурными особенностями православного общинного строя. Первые упоминания об артели и предшествующих ей формах относятся к историческим документам XII-XIV вв. [Аверьянов, 2014; Русская артель, 2013].

Просвещенные русские люди считали артель самой справедливой, естественной и простой моделью организации – союзом личностей [Стасова, 1859, М. Слобожанин, 1919].

В соответствии с Уставом издательской женской артели, составленным Трубниковой, каждая из участниц должна была внести в общий капитал вступительный взнос в размере 15 рублей, либо эквивалент в виде переводов и статей.  В состав учредительниц в итоге вошли 36 учредительниц, как подлинных аристократок (А.П. Философовой, В.Н. Ростовцевой, М.Г. Ермоловой), так и интеллигентных демократок (Н.В. Стасовой, М.В. Трубниковой, ее сестры В.В. Ивашевой-Черкесовой, А.Н. Энгельгардт, М.А. Менжинской, Е.А. Штакеншнейдер). К 1865 г. артель насчитывала уже 54 участницы. Основные организационные обязанности легли на М.В. Трубникову и Н.В. Стасову. Выбор книг для перевода определял специальный совет. Предпочтение отдавалось учебным и детским книгам; переводы распределялись поочередно, с приоритетом для тех, кто больше всего нуждался в заработке. Бумагу для первого издания пожертвовала участница артели, супруга бумажного фабриканта В.И. Печаткина.

Первое издание артели (1863) – сказки Андерсена – имело успех, несмотря на вмешательство цензуры. Затем были изданы переводы «Рассказов о временах Меровингов» О. Тьерри, «Из природы» немецкого ученого Г. Вагнера, «Натуралист на Амазонской реке» английского исследователя Г. Бейтса. В общей сложности, с 1863-1870 г. артель издала 10 книг, включенных в список «рекомендуемых для народного чтения».

Закрытие женской издательской артели в 1972 г. стало следствием ликвидации книжных магазинов, которые были ее основными заказчиками. Тем не менее, десятилетний период ее существования стал значимым социально-психологическим явлением для российского общества, особенно, учитывая тот факт, что изначально низовая народная форма организации – артель – доказала свою эффективность в дворянской среде, позволив интеллигентным женщинам проявить самостоятельность, переломив фундаментальные патриархальные стереотипы высшего российского общества.

Символично, что вскоре после открытия артели Трубниковой – Стасовой был издан роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» [Современник, 1863, № 3-5], в котором на примере женской швейной мастерской Веры Павловны объясняется, как должна формироваться организации «нового типа» (коммуны), где нет наёмных рабочих и хозяев, полномочия могут делегироваться в зависимости от ситуации, а все девушки одинаково заинтересованы в благополучии совместного предприятия. От артели коммуну отличало совместное проживание работниц и деление расходов на жилье и хозяйство. Деятельность артелей и коммун не ограничивалось предпринимательством, выполняя также воспитательную и просветительскую функции: «Вера Павловна с первых же дней стала приносить книги. Сделав свои распоряжения, она принималась читать вслух, читала полчаса, час, если раньше не перерывала ее надобность опять заняться распоряжениями.» [Что делать, 1969, с. 62].

А.А. Исаев указывал на огромную воспитательную и формирующую личность силу артелей: по его наблюдениям, само общение между членами влияет на их ум гораздо более, чем чтение книг. Александр Николаевич Энгельгардт (супруг ближайшей соратницы М.В.Трубниковой Анны Николаевны Энгельгардт) в своих «Письмах из деревни» описывает артели граборов: «Человек может быть мошенник, пьяница, злодей, кулак, подлец как человек сам по себе, но как артельный грабор он честен, трезв, добросовестен, когда находится в артели» [Аверьянов, 2014].

 В дальнейшем женские артели различных типов и видов активно создавались по всей России, а затем по всему СССР, в частности, на территориях Белоруссии и Украины. Существовали даже бурлацкие женские артели, в которых проявилась вся мощь, сила воли и готовность к любому труду простых славянских женщин, которым принцип артели оказался также близок и понятен, как и знатным дворянкам.

В марте женщины приезжали на бурлацкие базары в приволжские города, где судохозяева отбирали рабочую силу. Численность женских артелей варьировалась от 5 до 40 человек, в зависимости от тяжести перевозимого груза: на каждые 1000 пудов приходилось пять бурлачек. Каждый договор с хозяином судна позволял женщинам обеспечить себя и семью на полгода вперед. При этом работать приходилось по 19 часов в сутки, а платили меньше, чем мужчинам, поскольку в конкуренции с ними приходилось снижать расценки, а по итогам делить заработок на большее количество людей.

Иерархия в женской бурлацкой артели была очень четкой: во главе находилась бригадирша («шишка») – самая сильная и опытная бурлачка, которая всегда шла во главе артели при движении против течения реки: знала тропу и могла координировать действия остальных, задавала темп, регулировала синхронность хода. За «шишкой» шли ее помощницы («подшишельницы»), также помогавшие ей в организационных и финансовых вопросах. Замыкала движение «косная» – бывалая, но относительно слабая бурлачка, следившая, чтобы лямки не цеплялись за камни и кусты речной косы (отсюда и название). Двигаясь против течения, бурлачки протягивали канат от носа судна к корме, накручивая его на барабан и своевременно опуская и поднимая якорь. При низком уровне воды женщины шли вдоль берега и тянули лямки, – отсюда и знаменитое выражение [Федоров, 2008]; при высоком – стояли на палубе и подтягивали баржу с помощью специальной системы канатов, барабана и якорей. Ежедневный бурлацкий рацион состоял из пшеничной каши, кваса, вяленой воблы и 2 кг чёрного хлеба. Рыба была настолько жесткой, что бурлачки стали замачивать ее в квасе и добавлять крошеный хлеб, овощи и зелень. Так родилась окрошка. [Юркина, 2007].

На примерах рассмотренных женских артелей мы видим, насколько это гибкая, универсальная и справедливая организации модель, и насколько по-разному она может быть сформирована, в зависимости контингента, целей и задач. Может быть малочисленной и достаточно примитивной (бурлацкая артель), может быть многочисленной и очень сложной по внутренней структуре (женская издательская артель дворянок). Однако основные исторические традиционные принципы остаются неизменными: самоорганизация (добровольный «союз личностей», основанный на взаимном уважении), самоуправление (руководителя всегда выбирает общее собрание), общий выбор руководителя, солидарность (взаимопонимание, единство интересов, целей, задач), справедливое разделение труда, отсутствие эксплуатации, справедливое разделение доходов/расходов, при необходимости делегирование руководящих функций, круговая порука (все отвечают за каждую, каждая за всех). Важнейшие механизмы артели – синергия, взаимовыручка, взаимодополняемость: помимо общих компетенций, каждая участница вносит свой особый вклад (идеи, навыки, способности). Таким образом, с позиции социальной психологии, в обществе формируется единая гармоничная «личность артели», обладающая мощным функционалом, ярким имиджем и способностью к устойчивому динамичному развитию в любом обществе, в любую эпоху. 

Русская артель доказывала свою жизнеспособность на протяжении многих веков и сыграла важнейшую роль в экономике СССР, однако в 1960-х гг. была фактически уничтожена государственной властью и осталась в незаслуженной тени под влияние множества западных трендов. Однако, исходя из теории «Спиральной динамики» Грейвза, согласно которой развитие сознания человечества происходит по спирали, периодически возвращаясь к прошлому, чтобы, вобрав его сильные элементы, двигаться в будущее, можно сделать вывод, что артель является именно таким «сильным историческим элементом». Соответственно ее возрождение необходимо для нового витка развития русских и, в целом, славянских женщин, которые, с одной стороны, обрели существенно большую свободу в самореализации и выборе социальных ролей, а с другой, продолжают испытывать глобальные сложности с трудоустройством и дискомфорт на существующих рабочих местах.  Соответственно, артель может стать именно той формой самоорганизации, которая позволит славянским женщинам любого возраста и социального положения объединить усилия на паритетных началах и совместно организовать тот вид деятельности, который обеспечит им доход, социальный статус и общее удовлетворение от процесса деятельности и полученных результатов. 

Литература

1. Аверьянов А.В. Артель и артельный человек. – М.: Инст. рус. цив-ции., 2014. – 688 с. 
2. Андреева И.Н. Понятие и структура эмоционального интеллекта / Социально-психологические проблемы ментальности. – Смоленск.: Изд-во СГПУ, 2004. – Ч.1. – С. 22-26. 
3. Вернадская М.Н. Собрание сочинений покойной Марии Николаевны Вернадской, урожденной Шигаевой / Женский труд. –  СПб., 1862. – С. 99–100. 
4. Выготский Л.С. Учения об эмоциях – М.: Книга по Требованию, 2012 – 160 с. 
5. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект в бизнесе — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. – С. 512.
6. Панкрухин А.П., А.Л. Гапоненко. Стратегическое управление. – М.: Омега-Л, 2004-2006 г. – 464 с. 
7. Платонов О.А. Русская артель. Русская община. – М.: Инст. рус. цив-ции., 2013. – 672 с. 
8. Чернышевский Н.Г. Что делать? – М.: Худ. лит-ра, 1969. – 448 с. 
9. Юкина И.И. Русский феминизм как вызов современности. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2007. – 539 с. 
10. Федоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка. – 3-е изд. испр. – М.: Астрель: АСТ, 2008. –  828 с.